Стихи

Шаманское вино

Образы времени

     ОСЕННЕЕ
(on Dixie Willson)

Люблю, друзья,
лишь осень я!
Люблю, что громко в ночь
кричит сова —
и ветра вой
вокруг глухой.

Люблю я день,
ноябрьский день,
ветвей промокших стук. 
Ползет их тень,
дрожа, к стеклу.
Я дождь люблю.

Люблю сидеть,
в камин смотреть...
И душу
можно им согреть!..
Люблю, друзья,
лишь осень я!

    ***
Идет чудак
бухой чувак
дышит вином
кругом темно
вдруг каблучки
прошли в ночи 
скрипнул песок
под парой ног
и аромат
и быстрый взгляд
и побежал
чувак за ней
и мрак смешал
запах людей
вин и духов
как дым костров

        ***
Плавал по свету когда-то
старый адмирал,
жил на палубе фрегата,
сушу презирал.
Одинокий и угрюмый,
не любил людей,
только знал он мачты, трюмы
да названья рей.
С океаном вместе злился,
с океаном спал,
с океаном вместе слился
грозный адмирал.
Целый век сушились брызги
на его усах,
а от парусного визга
шторм стоял в ушах.
Синей ночью раздавался
лепет невзначай &mdas;
это попка с ним ругался,
черный попугай.
Адмирал задиру-Попку
просто обожал,
если Попка
кушал робко,
долго горевал.
Попка африк помнил много,
но хотел в одну,
в ту, где ходят носороги
в полночь на войну.
Клювом больно он щипался
и кричал "Ку-вар!" —
если берег назывался
о. Мадагаскар.
Старичок-моряк не вынес
попкиной тоски,
распустились и повисли
белые куски,
зашипели зиеи-волны,
дрогнула вода,
побежал фрегат невольно
прямо в никуда.
Здесь под пеной белоснежной
труп его лежит,
океан по дну небрежно
китель волочит.
Не доплыл совсем немного
мрачный адмирал,
с африканского порога
смыл девятый вал.
Горизонт всю ночь кренился
в ту большую ночь,
горизонт всю ночь валился
и катился прочь.
Под конец упал на судно,
надавил, подмял,
рядом с пушкой в гребне мутном
скрылся адмирал...
Скоро смерч корабль оставил,
ветерок подул,
Попка крылышки расправил,
в Африку порхнул.
Он гуляет на деревьях,
злится и шипит,
день-деньской слюнявит перья,
словно инвалид.
Прилетает редко к скалам,
где настиг удар,
ищет тело адмирала
и кричит: "Ку-вар!"

          ***
Асфальт, вода,  шипенье шин,
кусками воздух гложется,
тоскливый звук, как мандарин,
хвастливо корчит рожицу,
прохожих спины-зеркала
вторят их шепот мелочный,
старуха-дворничиха зла,
как возле мамы девочка.
Песком скрипит пятнистый лед
под парой ног шагающих,
галоши брызжут в туфли, в бот,
в штаны коллег-гуляющих.
В галоши вдеты башмаки,
шнурки слегка мотаются,
с ноги спустилися носки,
а ноги заплетаются.
Галоши замерли, штаны
рванутся и нахмурятся,
троллейбусы удивлены,
что это я на улице.
А ноги топают опять,
дробят прохожих в лужицах,
беспечно начали плевать,
все чистоплюи — в ужасе!
Идут галоши наугад;
вокруг... вокруг дорожками
призывно туфельки
стучат капроновыми ножками.

    ИЗ ПОЭМЫ "ЛЕГЕНДА"

Откуда-то сверху упала луна
И черной воде протянулась,
Ударила слету крутая волна
и веером жгучим швырнулась

Зеленая молния пыхнула в ночь,
Нависла косматая туча,
По улицам листья помчалися прочь,
и камни сорвалися с кручи.

Захлопнулись окна, взбурлила вода,
Посыпались стекла под ноги.
Шипенье и грохот! Деревья в садах
Склонились до самой дороги,

И ветер-сквозняк в провода забренчал,
И брызнулея каплями ливень,
и гром небеса на куски разорвал
Всесильным рокочущим бивнем!

Трещите заборы! Взвихритесь ручьи!
Хлещите по скошенным лицам!
По окнам и стенам,  по ножкам строчи!
По-майски давай веселиться!

Пронесся... Лишь в воздухе пахнет дождем
И пылью. Туман растворился
И стало светло, будто свежим цветком
Был город, и вдруг распустился.
.............................
                 ...Застыл
Прекрасный замок. Облаками
Стянуло серыми восток,
В косой расплывчатый кружок
Луна размылась небесами,
Кроваво вспыхнула звезда,
Путь Млечный, словно борозда,
Вдруг почернел; морей граница
Неслышно двинулась к земле,
И пронеслась ночная птица
Со знаком Смерти на крыле.
..........................
Долой худые предсказанья!
Назло всем бабкам и чертям,
Полупророческим значкам
И нечестивым заклинаньям
Какой рождается рассвет!
Лучистый солнечный привет,
Как взгляд любимой, щедро-нежен,
Теплей ее атласных ног;
Над головой простор безбрежен
И необъятен, как восторг.
И гамма звуков неземная,
Дразня, играет и зовет,
То сердце радостью нальет
И через край бьет, то, мечтая,
Вздохнет на ноте на одной
и грустно катится слезой.
.........................

    СУМЕРКИ

А скрипка играет,
а скрипка томится
и к людям взывает
и верить боится,
и манит в родные,
незримые дали,
где страсти немые
где царство печали.
Там вечно забвенье
и вечная тризна,
и всем утешенье
в превратностях жизни.
Одна только скрипка
там тихо играет
и грусти улыбкой
живых озаряет...
Мотив заунывной
несется по полю,
стенаньем призывным
скликая на волю.
И люди с тоскою
тем звукам внимают,
грозят им рукою
и вновь замирают...
А скрипка рыдает
и стонет, смолкая,
так, словно страдает,
как будто живая...

       СОБАЧЬИ СОНЕТЫ
	   
             1
Как ночь, черны глаза мои,
В усах таится смех,
Верчусь и прыгаю в пыли
И тявкаю на всех!
Сегодня весело играть,
Затоплен солнцем двор
И можно кошек загонять
На каменный забор.
И все смешно: газон цветов,
Галдеж хвастливых воробьев,
И шорох листьев, и коты,
И  все заботы — дребедень!
Рычите, падайте в кусты,
Сегодня теплый день!

              2
Всех поколений псов
Не перечесть. И я — калека.
Я для сородичей-волков
Насмешка человека.
Я — городской. Бетон кругом,
Толпой — народ, шумят машины,
И в горло лезут с ветерком
Пары асфальта и бензина.
Я часто в сумерках мечтаю...
Из полумрака воскрешаю
Другое время, мир иной:
Я — волк-вожак, я мчусь по следу,
Несутся призраки за мной,
Степь пахнет дичью и победой.

               3
Мои глаза с тобой,
Любимая, родная,
Такая близкая порой,
И недоступная, и злая.
Ну, не ворчи, любовь моя,
Дай подойти поближе...
О, как ты смотришь на меня,
Как сладострастно лижешь!
Единственная, вечность — миг,
Жизнь — просто наболевший крик
Перед любви мгновеньем...
Моя!.. Как я люблю тебя!
С каким безумным вожделеньем!
Как необъятно жить, любя!

               4
Свет льется из зрачков,
Свет льется с неба и из окон,
Свет фонарей и светлячков,
Свет радостный и свет-морока.
Люблю я солнечный струи,
Блеск звезд, горящий бездну лет,
Но по-особому волнует
Меня холодный лунный свет.
Тяжелый серебристый луч
Течет из темных синих туч,
Кинжалом падая на грудь,
И сердце полнится тоскою,
Как паутинка, вьется грусть,
И я протяжно, громко вою...

               5
Как ночь, черны глаза мои,
Свет льется из зрачков,
Свет мудрости и свет любви
Всех поколений псов.
Ты веришь, мир не для зверей,
И мыслить — не щенкам,
Так посмотри в глаза смелей,
Тайн много скрыто там!
Ты — человек, и горд, и смел,
Ты о прожитом не жалел,
Ты редко тосковал.
И лишь когда грустил порой,
Ты на меня смотрел, ты знал:
Мои глаза с тобой!

        РИТМЫ
   
Солнце
       гневное
               мечется,
сжатое
       сутолокой дня,
снова
      рассветы
               брезжутся,
полные
       горечи и огня.
Утро —
       восходы,
                вечер —
                        закаты,
зениты —
         падения,
                  ночи —
                         дни...
Сыпать,
        сыпать
               лучами-дукатами!
С востока —
            на запад,
                      сверху —
                               вниз.
Сердце!..
          сердце
                 заковано в латы!
Бьется отчаянно
                о край земли
и красной кровью,
                  как красным закатом,
вдруг растекается
                  в небесной пыли.

           ***
И после смерти — тоже жизнь,
И там возня ума и дряни,
Недосягаемость желаний
И мировой идиотизм.

  ПЕСНЬ О ПОГИБШЕЙ СТЕНГАЗЕТЕ

Деревья кронами пустыми дразнят
И старчески скрипят над людной мостовой.
На новогодней грязи
О Кошка! труп валялся твой.
Тебя мы помним в стиле Ликока,
Насмешливой, как Гашек и Джером,
И силуэт между иксом и игреком
С победно задранным хвостом.
Любительница острых ощущений
По граням крыш ходила ты,
И вслед орали в восхищеньи
Простые серые коты.
Но ты сорвалась...

           ***
Я спал.
        Мне снилось:
                     я танцую
девушку кружу
              ласковой рукой,
девушку
        со взглядом-
                    поцелуем,
со склоненной тихо головой.
Джаз,
      забывшись,
                 стонет в экстазе,
как пес побитый,
                 плачет саксофон,
а мы несемся...
                Листья-фразы
падают,
        врываясь,
                  в странный сон...
Звуки-рифмы,
             музыка шальная,
тело девушки,
              прильнувшее ко мне,
тело гибкое
            опьяняет,
тени
     призраками
                по стене...
Помню:
       колются снежинки,		
я люблю ее,
всю:		
     щечки,
            плечи,
                   грудь,
локонов
        развитые пружинки,
наряд,
       улыбки грусть;
мне чудится:
             она
                 та самая,
глаза
      играют блеском
                     те,
шепчут
       о Прекрасной Даме
и, смутившись,
               гаснут в темноте.
Знаю,
      знаю,
            вы меня не любите,
маленькой
          красавицы
                    глаза,
свою печаль
            не мне
                   протрубите,
для другого
            нежность и слеза.
Выпью вас,
           глазки,
                   до дна
                          в этой сказке,
веселую тайну
              найду на дне:
увижу,
       кому состроите глазки,
кому пригрезитесь
                  в странном сне.
Искритесь пока,
                дразните пока,
жизнь —
        велика,
                смерть —
                         далека...
Кончится танец —
                 кончится сон...
Плачет навзрыд
               дурачок-саксофон.

    ***
Снова мечусь
между "хочу"
и "надо".
Снова смеюсь,
и молчу,
и хожу нарядный.
Ведь то,
         что надо,
                   я не хочу,
а, что хочу,
             никому не надо.

         ЭПОХАЛЬНОЕ
  
Город ночной
             снегом засыпан,
ежатся от холода
                 коробки домов,
по переулкам
             шляются
                     типы
в треске
         неоновых огоньков.
Проносятся
           глухо
                 автомашины,
звездами фар
             слепя,
где-то,
        как дятел,
                   стучит пианино,
дергается
          свет фонаря,
искрится снег,
               как изумруд,
пусто,
       морозно,
                тихо...
Обнявшись, бредут
чувак
      и чувиха...

     НОЧЬ, ЗИМА И МЕЛАНХОЛИЯ

   Ночь страха мрачного полна:
   в постелях коченеют пары,
   боясь во сне попасть в кошмары
   и не проснуться ото сна,..

   Зимой, как мухи, люди мрут,
   и бабки старые, тоскуя,
   о боге, о царе толкуют
   да песни жуткие поют...

   А меланхолия найдет,
   так жизнь покажется болезнью,
   Вселенная — холодной бездной
   и цели — песенкой без нот...

Что худа быть на свете может более,
чем вместе ночь, зима и меланхолия?..

   C'EST LA VIE

В холодной больнице
Девчонка лежит
И снится ей озеро Рица.
В палата темно,
Только муха жужжит
И бьется в пустое окно.

А где-то далёко
В избе из лиан,
У скучной роки Ориноко,
Мальчишка Ben Tall
Обдирает банан
И шкурки бросает на пол.

         ***
И снова девочки играют,
как забродившее вино,
и снова музыка играет,
и снова скучно и смешно.
Расселись тени по карнизам,
танцует белая метель,
а снег простерся сизый-сизый,
как бесконечная постель.
И снова девочки нас любят,
и снова врут, и снова врем,
и лишь неслышно шепчут губы
совсем-совсем не о таком.
Они твердят о тех минутах,
которые могли бы быть,
о неразгаданных причудах,
которых нам не повторить,
о непрочитанных надеждах,
о неприкаянной мечте
и о словах чудесно-нежных,
так и не сказанных нигде.
На сердце песенно и пусто,
летает снег... летает снег...
Кому-то горестно и грустно,
кого-то разбирает смех,
зачем-то все уединились,
капризно лампочка звенит,
часы времен остановились...
и вечность внятно говорит...
Вы слышите бесстрастный рокот
иного мира в этот миг?
Вы ощущаете сквозь хохот
его проникновенный крик?
Остановите вихри танцев,
остановитесь и тогда —
быть может, он откроет тайну,
как стать счастливым навсегда...
И снова шелестят наряды,
и пятки в туфельках скрипят,
и томно изнывают взгляды,
и чей-то дергается зад...

         ***
Где вы, парусники синие,
где вы, ветры вольные?
Одинокие корветы,
курс, лежащий на зюйд-вест
и моряцкие приметы,
и зеленый предрассветный
Южный Крест?
Где-то в тропиках гуляют
корабли,
всю планету объезжают:
плыли, были... и ушли.
Неужели у причала
не увижу, как вода
обнимает и качает
сонные суда?
Никогда?..

     ж ж ж
Нет в мире жизни.
Я - дух трущоб.
Мои девизы:
Смерть и Гроб.
Я не поэт любви и счастья:
Их нет в моем краю|
Люблю осеннее ненастье
И счастлив, если не люблю.
В улыбках ваших
Читаю страх,
За винной чашей —
Идейный крах.
Я веселюсь:
Хожу нарядный,
Хожу приятный
И скуке в лапы не даюсь.
Но принимаю
Лишь черный цвет,
И уважаю безумный бред,
И только ночи, ночи жду,
Ночами только и живу,
Ночами длинными иду,
И Смерть проклятую зову.
Да, я люблю печальный свет,
Люблю грустить;
Вы правы: нам не по пути,
И я — не ваш поэт.

          ***
Положили лучи
Золотые мечи
На грудь старика-океана,
Было слышно, как галька стучит,
Пахло рыбой и дальними странами.

    СМЕРТЬ БОЦМАНА БОБА

Море вздыхает
              ритмично-тяжко,
ветер свищет,
              молод
                    и глуп.
По белым барашкам
плывет фуражка,
а рядом качается
                 чей-то труп.
Ноги болтаются
               в гребнях соленых,
пляшет труп
            на седых волнах,
лицо закаленное
                глядит утомленно,
проклятие замерло
                  на губах;
кортик сверкает
                в груди загорелой,
от теплой крови
                струится пар,
реет над телом
белый-белый
какой-то женщины
                 белый шарф.

ИЗ ПОЭМЫ "ВЕЧЕРИНКА"

Твист!
Гнется в твисте,
кто неистов,
дерзок и плечист!
С нами в твисте
сам нечистый!
С нами West and East!
Твист!
Лет на триста
эра твиста,
сгиньте, Бах и Лист!
Твист!
Мы без джаза
можем сразу
пол трехпалый свист
твист!
От Нью-Йорка
до Щегловки
все танцуют
твист!
Тви-и-и-ст!
....................
В отрешенном парении
под стеклянной волной
голубыми тюленями
люди смуглые чередой.
Там колышется,
               извивалсь,
словно волосы мертвеца,
нереальная,
            но живал,
невесомая зелень морская,
оплетая
        травой
               сердца.
Остаются сердца в глубинах,
лишь тела выплывают наверх
ткать
      житейскую
                паутину,
коротать
         человечий век...
Завтра вновь
             позовет глубина,
снова
      водоросли до дна...
......................... 
По стенам
ползают тени,
трясется пол...
По синим венам
течет алкоголь.
Сознание пьяное
рисует уродливо
рисует банальную
картину-пародию.
Кто-то клянется
что не буян,
кто-то смеется,
кто-то
       вдрызг
              пьян.
Танька за кончик
держит мешочек,
просит: "Прыгни сюда!"
Как льда кусочек
кусочек льда...
Грустно,
         весело,
                 грустно...
Кто-то бормочет
                обрадованно:
— Лена,
        тебя посадить
                    на люстру
или уже не надо?..
Каждый делает юмор,
Старые
       избитые шутки.
Полярное сияние
                вокруг рюмок
целые сутки,
             целые сутки...
На улице зябко и жутко...
Тоскливо —
с головой да в омут.
Так красиво,
хоть залейся ромом.
Я пью:
— За полные чаши.
За души ваш!
За глупые
          ваши
               души...
Я что-то
         машинально жую,
постепенно отвисают уши,
а я пью и пью...
Вечер провалился
в тартары,
светятся
желтые фары,
звенят
фанфары,
бренчат гитары...
Фу, ты,
        ну, ты!
Кто-то ко мне подсел
в туфельки обутый
и голосом нежным
                 запел
о жизни тупой
              и утлой:
— Я скажу,
           но сначала налей!
Я не знаю,
           зачем я на свете;
вот уже много
              дней и ночей
я пытаюсь на это ответить.
А ты ведь знаешь...
                    Еще налей!..
Ты же пьешь!
             почему ты скучен?
Ты, как будто измучен,
не хочешь ни петь,
                   ни болтать.
Тебе что,
          на все наплевать?
Или как это понимать?
Было еще рано.
Около 10 часов.
Я сидел на диване
в компании чуваков.
Мне было
         все равно:
в пол смотреть
               или в окно,
трепаться
          или болтать,
танцевать
          или пить вино,
и я пригласил ее
                 танцевать.
Тревожным голосом оранга
завыло жалобное танго,
и древнеримскими фалангами
помчались тени по стене.
Не нужно радостей небесных,
незнаемых и бестелесных,
воспоминаний хватит песенных:
жизнь еще, видно, впереди,
жизнь, как и смерть, вся впереди.
И непонятно только, где же
наши наивные надежды;
наш мир, обманчиво-безбрежный
куда уносится во мгле,
как ведьма на шальной метле?..
Девчонкины слова журчали
и от раздумий увлекали
в какие-то цветные дали,
в которых смутно хорошо,
в которых пьяно и смешно...
...........................
И пусть
        мы развеемся
                     к дьяволу,
только б осталось,
                   как есть:
тихо снежинки плавают,
тени стоглавые,
очень хочется петь...
Время идет,
            идет,
время сквозь пальцы
                    течет
в зимнюю синеву,
на спящую подо льдом
будущую траву...
....................
Снег идет во тьме кромешной
танцем звонким
               и пустым,
и твоя фигурка
               нежная
в этой песне
             белоснежной,
как поземки дым...

СОЧИНЕНИЯ НА ЗАДАННУЮ ТЕМУ

Слушай, товарищ, времени зов!
Слушай друзей и не слушай врагов,
перед завтраком зубы чисть,
танцуй вальс и не включай твист;
ходи в кино, театры, музей,
вода только кипяченую пей!
Не забывай, что ты мне друг и брат:
если что взял, возврати назад.
Будь человеком и не играй с огнем,
не гонись, товарищ, за длинным рублем;
верь людям: одному и массе,
деньги проверяй, не отходя от кассы.
Если не поможет: трубку бери,
звони по телефону 02 и 03.
Делай это, товарищ, и ты
войдешь в коммунистические враты!


Не знаю, как сказать тебе,
какими нежными словами,
какой довериться мольбе,
какими посмотреть глазами,
чтоб поняла ты мой восторг,
мою любовь, мои страданья,
чтоб мой огонь тебя ожег
и ты ответила признаньем.
Пойдем со мной и будешь ты
звездой среди густого мрака,
богиней чудной красоты!
О ты, бездомная собака!

               ***
Дождь
      не смолкает,
                   дождь
                         не проходит
дождь,
       дождь,
              дождь...
Стекает по стенам,
                   по чьей-то морде,
то ли смех у него,
                   то ли горе,
не поймешь.
Звенит
       над камнем
                  многоголосье
несметных струй,
иль кто-то возле
о чем-то просит,
касаясь струн?
Вода
     везде,
вода
     весь день,
туманит свет;
и всюду слышишь их,
                    людей,
которых больше нет.
Они выходят из подъездов,
глядят из-за углов,
и улыбаются, как прежде,
и шепчутся без слов.
Шепот то тише,
то ближе.
О чем?
       Ну, зачем гадать?
Когда громыхают крыши
и небо становится ниже,
их очень легко
               понять.
Они такое привыкли
рассказывать между собой:
До нас люди тоже жили,
слагали певучие были,
верили в мир и покой.
Не знаю, что приключилось,
может,
       горе,
             а, может,
                       пустяк,
только
       ЧТО-то в	нас
                    изменилось
стало в нас			
            что-то		
                   не так.
нв задумывайся
               напрасно,
ни к чему
          человеку грусть,
это дождь
          навевает басни,
где гуляют
           лишь мрак
                     да ненастье
да осенняя муть.
Когда-нибудь кончатся чары,
развеются навсегда,
будут зори
           алеть
                 пожарами,
будут
      в солнце
               стоять города,
ведь ничто
           не проходит
                       даром
на земле
         никогда...
Дождь
      как дождь.
                 Каскады воды
летят
      сквозь туман
                   и свет,
смывают,
         смывают,
                  смывают
                          следы,
которых нет.

      Я не играю на флейте,
      зато я люблю красивых женщин.
                   Армянское радио.

Мы с Бобом не сидели в Бухенвальде,
в его печах нам не пришел капут,
но мы и так не унываем,
а поступаем в институт.

Мы с Бобом не сражалися под Варной,
не приходилось от пули умирать,
зато мы с Бобом вот такие парни!
и знаем математику на пять.

Нас с Бобом не ставили к стенке,
и наши трупы не пылали у реки,
зато мы с Бобом любим КВН-ы
и даже "голубые огоньки".

Мы с Бобом не бывали на Аляске,
и амазонки не влюблялись в нас,
зато мы с Бобом помним Аську
и наш нахальный пятый класс.

Мы с Бобом не садились во Внуково,
по ресторанам не слушали д&аз,
зато мы знали Томку Жукову,
а, значит, Томка знала нас.

Мы с Бобом не кончали академий,
а, может, и не кончим никогда,
и очень может, не пройдем, как по Бродвею,
по умным марсианским городам.

             ***
Наше время —
             сложная симфония,
только поимающий
                 нотную муру
слышит в ней
             не выкрики
                        да стоны,
не какофонию,
              а чарующую игру.
Наше время —
             странное явление,
рай еще не создан,
                   проклят ад;
впрочем,
         это же закон Вселенной —
диамат.
Наше время —
             белая горошина
на линейке
           бесконечных лет.
Странно,
         что оно —
                   и самое хорошее
и что именно на нас
                    сошелся клином свет.
Наше время —
             трезвость и анализ.
Четко
      превращаются
                   в ничто
самые старинные
                из сказок.
Ну, а новых
            не придумали
                         еще.

            ***
Конец
      и грустям
                и печалям,
не снятся больше сны.
Они уходят,
            до безумия реальны,
до фантастичности
                  смешны.
И ты
     не Прекрасная Незнакомка,
из-за которой
              звенят ножи,
твой голос,
            простой и негромкий,
не терпит
          красивой лжи.
Не клонятся
            нежно
                  и тихо
пружинные локоны
                 вниз,
и солнечно-светлые
                   вихри
в твоих волосах
                не сплелись;
и все
      не так,
              как когда-то,
баз джаза,
           без брызг,
                      без огня,
лишь ветер
           свистит
                   виновато,
в любви
        обвиняя меня...
Не так,
        нет,
             не так
                    все было:
и наша встреча,
                и ты,
                      и я,
ведь та Незнакомка
                   меня
                        не любила,
а я не люблю
             тебя...

             ***
Может, это было, может, не было,
может, пьяный ветер сочинил,
как мы жили под убогим небом,
как, шутя, в глаза пускали пыль...

      ***
Кушайте!
Все время кушайте,
и вы от ужаса
лишитесь слов!

Слушайте,
кому вы служите
и что получите
в конце концов?

Мамочка,
нам все до лампочки,
жизнь — это тряпочка
без узелков!

На этом свете
нам песня спета,
ведь мы отпетые из чудаков!

Биттлзы!
Тесните битников!
Вслед башкобритые
заполнят мир!

Душим
планету тушами
и скоро души
сотрем до дыр!

Корчатся
в безумных росчерках,
в корявых росчерках
глаза реклам!

Хочется,
чтоб, как пророчилось
все-все закончилось
ко всем чертям!

       ***
Если падали звезды,
люди прятали слезы
и удачи просили для себя.
Если жить больно было,
от тревог уходили
в незнакомые страны
и края.

Чтоб не видеть красивых,
чтоб не знать о счастливых,
чтоб не помнить печальных,
никаких.
И поверить, что где-то
неудачников нету,
и простить и умерших,
и живых.

Если жить больно было,
на край света ходили
люди вслед за удачей много лет.
Только с самых пеленок
знает каждый ребенок,
что у этого света
края нет.